Таинственная квартира

В каждом, даже самом маленьком, городе есть дома, на стенах которых гвоздем прибиты нестираемые воспоминания. Большинство из них – достояние истории. Попробуйте вспомнить, как часто, проходя по улицам Махачкалы, вы встречаете таблички, гласящие: «Здесь жил такой-то такой-то». Лично у меня эти упоминания вызывают жадное любопытство: хочется заглянуть в этот маленький квартирный мир поэта, писателя, художника или политика…
А почему бы, собственно, нет? Наш южный городок стал родиной многих известных и талантливых деятелей искусства. Как они жили? В нашей новой рубрике мы решили показать и рассказать вам об этом.
Экскурсия откроется визитом в дом Манабы Магомедовой – первой женщины Дагестана, посвятившей свою жизнь ювелирному делу. Она владела множеством способов художественной обработки металла. Около 200 ее работ хранятся в 16 музеях России, Грузии и других стран мира, а также в собраниях семей Тенгиза Абуладзе, Галины Волчек, Ладо Гудиашвили, Германа Титова, Расула Гамзатова, Фазу Алиевой и других. В 2012 году нам повезло сделать с ней личное интервью, после которого яркая душа художницы не оставила никаких комментариев – одно восхищение. Сегодня мы попытаемся показать и рассказать, как творила известная кубачинка.
Родилась Манаба в знаменитом ауле Кубачи, и хотя большая часть ее жизни неразрывно связана с Грузией, последние тринадцать лет она прожила в квартире в самом сердце Махачкалы. Сегодня гостей здесь встречает продолжатель ее дела, дочь Лейла Изабакарова.
С порога я сразу обращаю внимание на большой портрет горянки: в ее глазах живой притягательный блеск, на руках старинные украшения, а голову покрывает традиционный кубачинский платок. Это Манаба Омаровна в молодости. Лейла, словно предугадывая все вопросы, рассказывает историю картины:
«Портрет написан известной грузинской портретисткой Кето Магалашвили. Помню, когда его принесли в дом, мне было три года, и он казался мне огромным! Я была потрясена, а мама стала рассказывать об этой художнице, о том, как она писала портрет и как к ней в дом приходило много гостей. Под впечатлением в тот же вечер я все это нарисовала. Оказывается, дети, рисуя людей, не рисуют им шеи, а у меня все было. На следующий день к маме в гости пришел известный грузинский художник, он и посоветовал ей сохранить рисунок».
Портрет был привезен семьей из Грузии во время переезда. В 2000 году Манаба приняла решение переехать в Дагестан, поближе к дочкам. Квартиру в Тбилиси, ставшую своеобразным музеем, пришлось продать. А в Махачкале выбор пал на известный писательский дом: здесь жила сестра художницы Фатима со своим супругом, писателем Ахмедханом Абу-Бакаром. Квартира, сегодня напоминающая островок дагестанской культуры, ранее принадлежала внуку Джелал-эд-Дина Коркмасова, первого Главы РД. Лейла рассказывает, что во время продажи хозяину предлагали гораздо большую сумму, однако тот сказал, что ему приятнее, если в его доме поселится известная художница.
После небольшой предыстории Лейла провожает по коридору в комнату Манабы Омаровны. Но не так быстро: невозможно пройти мимо этих стен. Удивляет количество кубачинских тарелок, различных картин, а еще (как же без них?) ювелирных изделий в обрамлениях. Какая-то часть из них принадлежит рукам Манабы, а какая-то – Лейлы. На потолке необычайной красоты переливается разными цветами люстра – ее Манаба собрала вместе с супругом. Но, пожалуй, важнее всего то, что все эти предметы на стенах в доме – не просто украшения, а часть памяти. Каждая картина и фотография хранят память о каких-то людях, каждая старинная тарелка или сделанное руками художниц изделие становятся воплощением чувств, настроений мастера, хранителем духа времени. Именно это я чувствовала, разглядывая причудливые узоры. А с каждым шагом это ощущение усиливалось.
«У мамы никогда не было кабинета, где она работала. Даже в Грузии не сразу появилась отдельная мастерская. В этой комнате была и ее спальня, и рабочее пространство», – объясняет Лейла, приглашая в комнату в конце коридора. Взгляд сразу привлекает старинная кровать на ножках, напротив нее большой шкаф, а на полу, как и повсюду, дагестанской ковер. На всех полках лежат личные вещи Манабы: вот книги грузинских авторов, предметы дагестанской утвари, на одной из полочек черно-белая фотография – отец Манабы на велосипеде, 1916 год. Рядом с ними – небывалой красоты кувшины, украшенные тончайшим орнаментом. «Это сделала мама», – гордится Лейла. В левом уголке, казалось бы, небольшой для ювелира стол. За ним Манаба Омаровна могла проводить часы напролет: забывала о еде и других заботах. Работа занимала большую и важную часть ее жизни. Даже на 85-м году жизни она работала по 14 часов. Теперь здесь трудится Лейла.
Из маленьких шкафчиков она достает инструменты мамы. На молоточке, который художница выточила сама, выгравировано: «М. М.» (Манаба Магомедова), «Москва, 17.Х.1953 г.» Тут же лампа, кисти, резцы – все, что нужно художнику. Эта комната, как и весь дом, словно музей – все осталось так же, как было при жизни Манабы Омаровны. Из современного разве что новенький компьютер.
Несмотря на то, что последние годы жизни знаменитая кубачинка прожила в этой квартире, ее сердце никогда не покидало Грузию. Приехав в Дагестан, ее жизнь стала более размеренной и спокойной: уже не было постоянных выставок, собраний, поездок, интервью, бесед. Всего того, без чего трудно представить жизнь настоящего художника.
Говоря о маме, Лейла вспоминает, как глубоко и искренне она болела за Кавказ, в частности за Дагестан: за его единство, духовность, культуру. И все это нашло отражение в ее непрерывном труде. «В душе ей всегда как будто было 15 лет», – говорит Лейла.
Покидая эту комнату, я замечаю плакат на боковой стене серванта: стихотворение Расула Гамзатова, посвященное кубачинскому мастеру Манабе Магомедовой. Глаза невольно пали на строки, а разум сразу подтвердил их истинность:
«Но, Манаба, твое искусство каждый
Без промедленья может оценить.
Поскольку, увидав его однажды,
Уже не в состоянии забыть».