Когда лис женится?

На страницах нашего журнала мы продолжаем знакомить наших читателей с историей и традициями народов Дагестана. В этом номере мы расскажем о мифах и обрядах даргинцев Буркун-Дарго.
В советское время и в наши дни они входят в состав Дахадаевского района нашей республики.

Об их традиционной духовной культуре нам рассказал ведущий научный сотрудник Института ИАЭ ДНЦ РАН, доктор исторических наук Руслан Сефербеков.
– Важно отметить, что даргинцы уже давно исповедуют ислам, однако в их традиционной духовной культуре сохранились следы домонотеистических верований. Мусульманство поглотило или законсервировало многие языческие культы и верования, придав им характер так называемого «народного», или «бытового» ислама. Источниками изучения этих верований служат мифы, обычаи, обряды, праздники, фольклор, лексика и фразеология, календарные и аграрные праздники, обряды вызывания дождя и солнца и другие.
В космогонических представлениях даргинцев небесные светила – Солнце («бари») и Луна («бац») – олицетворялись в образах соответственно девушки («рирси») и юноши («гали»). Сохранились и мифы, повествующие об отношениях между ними. Пятна на лике Луны трактовались как следы от комьев земли, брошенных в нее Солнцем во время их спора – кто из них красивей и кому светить днем, а кому – ночью. Не обошли стороной даргинские сказания и радугу. Люди считали, что если сумеешь пройти под радугой, станешь богатым (с. Худуц), волосы поседеют (с. Ашты). В с. Ашты считали, что если человек пройдет под радугой, он поседеет или же поседеет его левая бровь. Назывались даже имена людей, у которых в 1920-х годах после прохождения под радугой поседела левая бровь, – Муса Усов и Магомед Гилалов. Детям не разрешали купаться в реке, если один из концов радуги находился в воде, – это могло привести к болезни. Если в момент смерти человека на небе появлялась радуга, верили, что умирающий попадет в рай. Если же радуга появлялась в момент рождения ребенка, то считали, что из него впоследствии вырастет предводитель воинов – батыр. А когда при ярко светящем солнце вдруг начинал идти дождь и на небе появлялась радуга, говорили, что «лис женится», «лиса справляет свадьбу».
Сохранились верования, связанные и с другими атмосферными явлениями – громом и молнией. В окрестностях с. Ашты есть местность, которую в связи с частыми попаданиями в нее молний называли «Цабла цIа кадухънала» («Место, куда попадает молния»). В этом же селении имеются и другие достопримечательности. Например, в нескольких километрах к югу от села находится местность «КIаразла муда». Говорят, что если сумеешь заснуть в этой местности, то во сне увидишь суженую или суженого, поэтому чаще всего туда отправлялись холостые юноши и девушки.
Олицетворением божества дождя был ряженый мархъусай. В его роли обычно выступал мальчик или подросток, которого рядили в древесные ветви, стебли кустарников и травы. В с. Кунки ряженым был слепой мужчина, которого окутывали соломой и посыпали золой. Его водили по селу мальчики 14-15 лет. Ряженые являются олицетворениями образов древних божеств дождя даргинцев – Вассамай и Забурай.
Как и другие горцы Дагестана, весной даргинцы отмечали праздник первой борозды. Во время следования к месту проведения первой борозды «старший пахарь» раздавал всем встречным атрибуты культа плодородия – треугольные лепешки, начиненные сыром и обмазанные сверху смесью меда, топленого масла и толокна. Помимо лепешек большое место в ритуальной пище этого праздника занимали баранки, которые надевали на ярмо и рога быков, при помощи которых проводили первую борозду.
Главным актом праздника было проведение «старшим пахарем» ритуальной борозды. Пахарь был одет в шубу, вывернутую мехом наружу, что символизировало густые всходы зерновых. В момент проведения борозды его обливали водой, забрасывали комьями земли. Затем проходили спортивные состязания. Обязательными участниками этого праздника были ряженые, которых можно рассматривать в качестве воплощения связанных с культом плодородия календарных и аграрных божеств.
Ряженые участвовали и в весеннем празднике «мурсела», связанном с хождением девушек и женщин за побегами березы, из которых готовили веники. Во время праздника ряженые всячески веселили публику. Этих ряженых можно рассматривать в качестве олицетворений образов божеств – покровителей растительности (в том числе и съедобных трав).
Определенное место в мифологии даргинцев занимала вера в демонических существ. Домового они называли Сигъитти. Его представляли в среднем роде, к которому даргинцы относят животных и неодушевленные предметы. Обитал домовой в одном из углов жилого помещения или в заброшенных и разрушенных постройках. Появлялся он ночью, проникая в жилище через дымоход (вход из одного мира в другой). Проникнув в жилище, Сигъитти наваливался на спящих на спине мужчин и душил их своей тяжестью, что считалось хорошей приметой – к добру, изобилию («баракат»), являлось предзнаменованием удачи. Чтобы оградить себя от визитов Сигъитти, перед сном читали мусульманские молитвы (с. Ашты), под подушку клали кинжал, нож, ножницы, а под дверной порог – подкову (с. Кунки).
Верили даргинцы и в существование «домовой змеи», которую в селах Ашты и Кунки называли «Хозяин места», а в с. Худуц – «Змея-хранительница собственности». Ее представляли в облике змеи черного цвета с ушами или с желтыми или красными пятнами на голове или же с узорами на спине, обитавшей в фундаменте, стене жилища или же в хлеву. Человеку «домовая змея» вреда не причиняла и редко показывалась на глаза. Говорят, что иногда было слышно, как «домовая змея» шипит, шуршит, издает звуки, подобные мышиному писку. С «домовой змеей» связывали и некоторые приметы: если увидеть ее в жилище – это к смерти кого-либо из членов семьи, если же ее убить – к несчастью. Некоторые очевидцы утверждали, что видели, как эта змея выдаивала молоко у коров и овец в хлеву или же вылизывала докрасна кожу на ногах, спине и других частях тела у молодняка скота. Если хозяева замечали, что у их скота на коже выпадает шерсть и появляются залысины, они считали, что этих животных полизала «домовая змея». Чтобы воспрепятствовать этому, змее в хлеву клали мед или лепешки «къучни», обмазанные сверху курдючным салом. Следует отметить, что одно из названий «домовой змеи» у буркун-даргинцев – «Хозяин места» – находит свои аналогии в образе осетинского домового Бынаты хицау, который также являлся «господином», «хозяином места».
Присутствовала у буркун-даргинцев и вера в демонов. Ведьма у них называлась Аьржун-бяжук. По поверьям, у нее седые космы, на руках и ногах были длинные когти, а во рту – острые зубы, которые она иногда подтачивала. Обитала она в лесу или в пещере. По рассказам, ведьма набрасывалась на мужчин и женщин, ведущих неправедный образ жизни, и пожирала их. В то же время Аьржун-бяжук побаивалась вооруженных холодным и огнестрельным оружием мужчин, а также огня. Оберегами от ведьмы служили сера, подкова, острые и колющие предметы (кинжал, нож, ножницы), которые клали под изголовье.
Даргинцы считали, что нечистая сила может принимать облик людей и чаще всего водится на мельнице. Что удивительно, джинны, по рассказам, иногда помогали людям. Рассказывают, что некоему Али в с. Худуц джинны помогли на мельнице быстро смолоть мешок муки и попросили его никому об этом не рассказывать. Долгое время жена Али выпекала из этой муки хлеб и готовила хинкал, но мука при этом не иссякала. Однажды Али не удержался и рассказал о случившемся своим друзьям, и мука тут же исчезла. Когда ребенок улыбался во сне, полагали, что это добрый джинн заставляет его улыбаться, играясь с ним. Верили также, что злые джинны могли украсть плод из утробы матери. Говорят, что такое произошло в прошлом с некоей Залихой из с. Худуц.
Таким образом, изучая домонотеистические верования даргинцев, можно получить представление о мифологических персонажах, составлявших в прошлом пантеон и демонологию этого народа.