«Каспийский монстр»

[vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]

 «Каспийский монстр» в Дагестане появился скрытно, в атмосфере полной секретности. Он приплыл по Волге в разобранном виде, и тут, на базе филиала Горьковского завода в Каспийске, его собрали и поставили на воду.

[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]«Каспийским монстром» корабль назвали американцы, неправильно расшифровав аббревиатуру КМ, которая на самом деле означала «корабль­макет» – такое название ему дали в Центральном конструкторском бюро. Первый «монстр» имел в длину 92 м, в высоту 22 м, а размах крыла достигал 37 м. Днище корпуса было устроено по­корабельному, хотя внешне КМ был похож на самолет. В одном из выпусков «Джейна» – популярного английского издания, посвященного военной технике всех стран – «Каспийский монстр» был охарактеризован так: «Гигантская советская экспериментальная крылатая машина… проходит испытания на Каспийском море». «Это был огромный корабль – 8 двигателей впереди, и 4 сзади, – вспоминает Мурад Асалиев, он был инспектором пожарной профилактики на каспийском филиале Горьковского завода. – Передние двигатели – силовые, чтобы дать разгон, а потом, когда самолет поднимался, их устанавливали на малые обороты и включали задние двигатели для поддержания скорости. Шумел самолет ужасно». Испытания корабля начались в 1966 году. Для соблюдения назначенной даты первого полета пришлось серьезно рискнуть. Не успели смонтировать радиооборудование, не работали высотомеры. В четыре утра буксир вывел док в море. Он еще не полностью погрузился в воду, а из него уже вырулил экраноплан – за штурвалом сидел Доктор. Он показал жестом: «Вперед!» и поднял КМ из воды. А Доктором на заводе называли создателя экраноплана Ростислава Алексеева. «Это была необыкновенная личность, – вспоминает бывший инженер филиала Горьковского завода Патимат Саидова. – Прекрасный человек, очень доступный, простой, несмотря на должность генерального конструктора. У него всегда было время пообщаться с людьми – уборщица, слесарь, молодой специалист, Алексеев для всех находил время. А ведь он был величиной не только Советского Союза, а всего мира!»

«Он был высоким, худощавым, посмотришь на него и не подумаешь, что он занимает такую должность, – рассказывает Мурад Асалиев. – При этом положение в стране у него было такое, что он без стука мог заходить к самому Хрущеву. На своей «Волге» он заезжал на борт самолета и летал так в Москву». Однажды Алексеева пытались похитить иностранные агенты, вспоминают работники завода. Его пригласили в Лондон, но поехал другой человек, поэтому их планы провалились. Американский конструктор экранопланов Стивен Хукер, побывавший на наших когда­то режимных заводах и КБ, признался: «Они опередили нас на 30 лет!». А после того как «Каспийского монстра» засек американский спутник­шпион, на Западе заволновались еще больше.[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»1/2″][vc_column_text][/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/2″][vc_column_text][/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]«Этот самолет невозможно засечь радарами, так как он летит максимум в 20 метрах над водой, а радары засекают объекты, летящие выше 100 метров, – рассказывает Мурад Асалиев. – Позже, уже при Ельцине, Америка хотела выкупить эту технологию, они предлагали использовать ее для спасения на воде, но Россия не дала согласия». «Нам его пригнали в готовом виде, из Горького приехали конструкторы. Местные специалисты занимались только обслуживанием экранопланов, проверяли техническое состояние до и после испытаний, – рассказывает Патимат Саидова. – При этом наш труд оплачивали очень хорошо, мы получали больше, чем на соседнем заводе – «Дагдизеле».

«Так получилось, что мы познакомились с Ростиславом Алексеевым в тот самый день, когда «Орленок» причалил к доку Каспийска, – делится воспоминаниями Мурад Асалиев. Он был инспектором пожарной профилактики на заводе «Дагдизель». В тот день Асалиев возвращался с вахты на 8­м цехе «Дагдизеля» (это тот самый заброшенный объект, который стоит в море напротив Каспийска). – Меня тут же подключили к работе у «горьковчан». Алексеев сам написал правила пожарной безопасности для этого объекта и следил за их исполнением. Меня Алексеев очень любил и ценил, потому что я строго контролировал исполнение всех правил безопасности на объекте». Доктор был необычным человеком, он обладал какой­то удивительной конструкторской интуицией. Его, как и КМ, вполне можно назвать «монстром», способным на то, что другим не под силу. Все идеи, над которыми работал Алексеев, давно витали в воздухе. А он первым воплотил их в реальные конструкции. Первый полет над Каспийским морем продолжался 50 минут и происходил на высоте четырех метров. На испытаниях в морских условиях экраноплан показал хорошие результаты. Высокая скорость, амфибийность, отрыв от воды на малой скорости делали этот аппарат уникальным по своим возможностям. «Каспийский монстр» был настолько устойчив, что Алексеев иногда напоказ переставал им управлять и даже выключал в полете двигатели. Наблюдавших такое летчиков особенно впечатляло, что аппарат безо всякого вмешательства рулей отслеживал каждый изгиб рельефа. Обладал КМ и хорошей маневренностью – он был способен на крутые развороты с большим креном.

В 1975 году в одном из полетов, когда на борту экраноплана находилась многочисленная комиссия во главе с министром судостроения, пилот допустил ошибку при посадке. «Я был на берегу, когда случилась авария, – рассказывает Мурад Асалиев. – Был шторм 6 баллов. Как вы знаете, у «Орленка» крылья – особой формы, концы под прямым углом опускались в воду. И вот волна ударила по одному крылу, потом от поверхности оторвалось и второе крыло… Хорошо, что никто не погиб». Все, кто встречал на берегу экраноплан, ахнули: у него не хватало кормы и хвостового оперения. Казалось бы, аварийный случай показал живучесть корабля. Но это принимать во внимание не стали. Полетели головы. Оргвыводы были суровыми: заместитель Алексеева – Моисеев, который отвечал за проведение испытаний, был снят с должности. Сам же Ростислав Алексеев был снят с должности главного конструктора и начальника ЦКБ, понижен до начальника отдела, а затем до начальника перспективного сектора. В 1980­м проект был закрыт. «Алексеева отстранили от всех работ в 80­е годы, – вспоминает Патимат Саидова. – До нас доходило, что он с кем­то не сработался «наверху», с теми, кто курировал этот проект. Доктору дали в ведение какой­то отдел. А потом он умер. И вспоминать его, ценить, начали, как это обычно бывает, после смерти. Наследие Алексеева настолько богато, что и после его смерти его ученики и последователи стали Лауреатами Ленинской премии. А его вклад в развитие нашей республики вообще я считаю неоценимым». В 1980­х годах в составе Каспийской флотилии имелся 236­й дивизион кораблей экранопланов. Сейчас несколько полуразрушенных экранопланов все еще находятся на балансе Каспийской флотилии, они доживают свой век на территории военной части пограничных войск в Каспийске. Дагестанский филиал Горьковского завода «Красное Смолово» несколько лет назад был признан банкротом.

В 2011 году армия решила отказаться от идеи необычных «летающих кораблей». В гособоронзаказе на 2011–2020 годы финансирование разработок и строительство экранопланов не предусмотрено. В 1996 году экраноплан установили на центральной площади Каспийска. Это был не легендарный «Орленок», для площади небольшого городка он слишком огромный. Это был тренировочный корабль для летчиков. Для Каспийска он стал настоящей достопримечательностью. Однако спустя несколько лет его демонтировали. «Дети устроили пожар внутри аппарата, его состояние не позволяло дальше оставлять его из соображений безопасности», – сообщали в администрации Каспийска.[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]