Главное – гармония во всем

[vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]

Рустам Ибрагимбеков – председатель Конфедерации Союзов кинематографистов стран СНГ и Балтии, секретарь СКР, председатель Союза кинематографистов Азербайджана, член Европейской киноакадемии «Феликс»
и Американской академии киноискусства, член Союза писателей России. В литературу Рустам Ибрагимбеков пришел в 1962 году, когда в республиканской комсомольской газете «Молодежь Азербайджана» был опубликован его рассказ «Хлеб без варенья». С тех пор его произведения издавались систематически.

[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]

Рустам Ибрагимбеков написал 15 пьес, поставленных более чем в 100 театрах разных стран мира. Пьесы – «Женщина за закрытой дверью», «Похороны в Калифорнии», «Дом на песке», «Похожий на льва» – с большим успехом шли в Праге, Берлине, Софии, Будапеште, Нью-Йорке («Circle Repertory Theatre», 1987), Баку и Москве. Он автор 10 книг и сборников: «Ультиматум» (1983), «Проснувшись с улыбкой» (1985), «Дача» (1988), «Избранные повести» (1989), Солнечное сплетение» (1996) и др., тираж которых превысил 500 тысяч экземпляров. Создал театр «Ибрус».
– Рустам Ибрагимович, как случилось, что, окончив Азербайджанский институт нефти и химии, вы оказались в кино?
– Я вырос в семье, где было глубочайшее уважение к написанному слову. Отец мой, если был дома, а он очень любил ходить в гости, всегда читал, и я его с детства помню читающим. У нас все в семье были книголюбы. Помню, как-то учительница моего старшего брата взяла у мамы почитать несколько книжек и долго не возвращала. Затем, уезжая со своим супругом-военным на постоянное жительство в другой город, она оставила книги у своей соседки. Жила она в пригороде. И вот мама после работы взяла нас с собой, и мы поехали за ее любимыми книгами. Адрес у нас был неточный, на поиски дома учительницы ушло много времени. Но выражение радости на лице мамы, когда она взяла в руки свои книги, запомнилось мне на всю жизнь. Возвращались мы домой поздно ночью, страшно устали, но я понял, что любимая книга, даже если она в потрепанном переплете – очень дорогая и важная вещь.
После окончания института я поступил в аспирантуру. Но, еще будучи студентом, я написал рассказ и отправил его в журнал «Юность», очень популярный в шестидесятые годы. Спустя какое-то время я получил рукопись назад, с рецензией, в которой говорилось, что рассказ понравился, но он недостаточно хорош для журнала «Юность». Рецензенты рекомендовали мне продолжать писать.
Я забросил рассказ в ящик нашего общего с братом письменного стола. Через некоторое время брат наткнулся на него и отдал в городскую молодежную газету. Это был 1962 год. Одновременно с защитой диплома был опубликован мой «Хлеб без варенья». И тогда мне стало ясно, что не боги горшки обжигают. Учась в аспирантуре в Москве, я написал киносценарий. Брат мой в это время был слушателем Высших сценарных курсов – уникального, привилегированного учебного заведения, где показывали фильмы, снятые лучшими режиссерами мира. Я время от времени посещал эти «закрытые» просмотры и, собственно говоря, из-за этих просмотров я и решил поступить на курсы. Несмотря на большой конкурс, меня приняли, и я, заканчивая аспирантуру, получал две стипендии, что было кстати, учитывая, что к этому времени у меня родился ребенок. Я был аспирантом знаменитого Института кибернетики Академии наук СССР, тогда он назывался Институтом автоматики и телемеханики и имел высокую репутацию во всем мире. Наукой я продолжал заниматься до 1972 года, даже став довольно известным сценаристом.
Мое последнее выступление, как ученого состоялось в 1971 году. Я выступил с докладом в Баку на всемирном симпозиуме «По иерархическим системам управления», к этому времени я уже был избран секретарем Союза кинематографистов Азербайджана, но на полставки продолжал работать в Институте кибернетики. Это был мой последний научный доклад, и думаю, если бы я не увлекся кино, я был бы хорошим ученым.
В кино мои дела сначала шли хорошо, на экраны вышли подряд три фильма по моим сценариям, но в начале 70-х несколько моих новых сценариев не были приняты студиями из цензурных соображений. В 1971 году мою повесть «На 9-й Хребтовой» прочитал великий Георгий Товстоногов, и предложил мне написать пьесу…
Я написал пьесу «Женщина за зеленой дверью» для БДТ (Большой драматический театр), но поставлена она была в Вахтанговском театре. Так сложилось, что до 1974 года я больше писал для театров, и мои пьесы широко ставились. Пьеса «Похожий на льва» была поставлена более чем в ста театрах мира. Для преодоления цензурных рогаток приходилось быть «многостаночником», я работал в театре, в кино, писал прозу. Продолжаю делать это и сейчас. Я считаюсь успешным человеком, но к сегодняшнему дню у меня накопилось более 10 невостребованных сценариев и пьес.
– В фильме «Белое солнце пустыни», принесшем вам мировую известность, действия происходят на Востоке, как случилось, что ключевые моменты фильма снимались в окрестностях г. Махачкалы?
– Кто-то из великих сказал: «Кто верит в случай, тот не верит в бога». Многое в нашей жизни кажется случайным, а на самом деле – все предопределено. Моя жизнь – это цепь случайностей, на первый взгляд… Казалось бы, не будь у меня пишущего старшего брата, я бы продолжал заниматься научной деятельностью; не возникли бы проблемы в кино, не ушел бы я в театр и так далее. Мой первый сценарий по повести «На 9-й Хребтовой» попался на глаза кому-то на Мосфильме. В это время там, на Экспериментальной студии, созданной Григорием Чухраем, велась работа над советским «вестерном», а точнее, «истерном». Поскольку действие происходит на Востоке, решили пригласить писать сценарий меня, «пристегнув» к выдающемуся сценаристу, лауреату Ленинской премии Валентину Ежову. Я в это время заканчивал сценарий на Одесской студии (фильм под названием «Повесть о чекисте» вышел в 1970 году). Я прилетел в Москву и понял, что если признаюсь, что ни разу не был в Средней Азии, то от моих услуг откажутся. Пришлось прикинуться опытным специалистом по Востоку и революции. Прямой привязки в придуманном нами сюжете ни к Азербайджану, ни к Дагестану не было, но начался поиск подходящей «натуры», я посоветовал Дагестан, и в результате в окрестностях Махачкалы мы сняли часть фильма «Белое солнце пустыни».
– Вы не в первый раз в Дагестане, что связывает вас с нашей республикой?
– С Дагестаном меня связывает культ Шамиля. С детства в нашей семье я слышал это имя. Очень рано прочитал повесть Льва Толстого «Хаджи Мурат». Почтение к кавказскому духу, нраву, традициям царили в нашем доме. В Дагестане я был несколько раз. Первый мой приезд состоялся много-много лет назад с гастролями Русского театра, потом я приехал уже со своим театром «ИбРус» на первый фестиваль новых российских театров. Спектакль «Последний поединок Ивана Бунина» был хорошо принят махачкалинским зрителем. И конечно, с Дагестаном меня объединяют теплые воспоминания о Расуле Гамзатове.
– Ваша съемочная группа начала работу над фильмом о Расуле Гамзатове, расскажите об этом.
– Зная мое почтительное отношение к творчеству и личности Расула Гамзатова, Рамазан Гаджимурадович Абдулатипов предложил мне поработать над созданием художественно-документального фильма о Расуле Гамзатове. В основу сценария легла книга «Мой Дагестан». Это будет фильм о великом поэте и о его любимом Дагестане. Съемочная группа уже приступила к работе, но, должен сказать, Дагестан настолько изменился, что найти поселение, которое сохранило бы облик пятидесятых-шестидесятых годов, мы не смогли. Села приобрели новые детали, все застраивается. Так, в книге «Мой Дагестан» есть момент, где Расул Гамзатов описывает свое родовое село Цада, и говорит, что все красоты мира проигрывают в сравнении с теми чувствами, которые вызывает у него его родной аул. Но сегодня то, о чем писал поэт, «утонуло» в новостройках. Мне кажется, надо бережнее относиться к элементам старины, сохранить их для потомков. Фильм, съемки которого скоро начнутся, построен на фактах из жизни Расула Гамзатова, но много в нем будет и из книги «Мой Дагестан», где поэт воспевает свой родной край. Гамзатова-ребенка и Гамзатова в юности будут играть актеры. В фильме все будет построено на местных традициях, на народных притчах, с привлечением местных жителей. Дело в том, что для людей со стороны на Кавказе все кажется очень похожим, но мы-то, кавказцы, можем сразу почувствовать разницу даже в разных регионах Дагестана.
– Значит ли это, что все съемки, все действия будут проходить в Дагестане?
– Нет, ведь у Расула было много друзей, и мы планируем взять интервью
у них, и неважно, где это произойдет, в Москве или в Махачкале.
– Что удивило вас в нашей республике?
– Очень удивлен, что у вас в республике нет своей кинематографии. Есть документальное кино, но нет игрового. Сейчас наступили такие времена, когда нет необходимости в строительстве больших киностудий. Современная электронная техника дает возможность за короткое время создать производственную базу. Имея базу, можно пригласить сюда хороших педагогов, создав двухгодичную киношколу, подготовить профессиональные кадры. Опыт такой работы есть в Баку, в Ереване, в Тбилиси. Готов принять в этом участие.
В Москве ежегодно проходит Форум национальных кинематографий – это смотр лучших фильмов Евразии, последних работ известных и молодых режиссеров. Можно провести 1–2 раза этот Форум в Махачкале. Такого рода события привлекают любителей кино, из которых и вырастают профессионалы.
– Что не характерное для вас вы делали в своей жизни?
– В 1989 году я был президентом Первого Международного Еврейского Фестиваля в СССР. Было огромное сопротивление, но мы этот фестиваль отстояли. На открытии я выступил с речью и сказал: «В моей крови нет ни капли еврейской крови, и в моей организации работает то разумное количество евреев, необходимое, чтобы она нормально работала, и ни на одного человека больше. Я просто хочу продемонстрировать, что можно иметь национальный кинематограф народам, не имеющим статус республики. В 30-е годы даже немцы Поволжья имели свои киностудии и делали свое кино».
Сегодня в этом смысле ситуация упростилась, и в разных регионах России развиваются национальные кинематографии. В Татарстане и Якутии, к примеру.
– Кто вы больше: ученый, сценарист, кинематографист или политик?
– Я специалист по оптимальному управлению большими системами, причем не важно, из чего состоит система, – это могут быть люди или неживые объекты, – важно, чтобы они обладали поведением. И вот надо уметь управлять этой системой с точки зрения каких-то избранных критериев качества. Опыт, накопленный в науке, очень помогает мне и в других сферах деятельности.
– У вас насыщенная, активная жизнь, мы говорили о вас как о профессионале и Человеке с большой буквы. Кто для вас ваша супруга – любимая жена, коллега, подруга, опора?
– Шохрет прошла со мной длинный путь. Когда мы познакомились, она заканчивала университет, биологический факультет. Главное ее достоинство в том, что, несмотря на то, что моя жизнь сильно менялась, у меня ни разу не возникло ощущение, что она отстает от меня. В семейной жизни это очень важно.
Я часто прислушиваюсь к ее советам не для того, чтобы сделать, как она говорит, а для того, чтобы посмотреть на возникшую ситуацию под другим углом зрения, и вообще, я стараюсь выслушать как можно больше людей в трудных ситуациях, потому что иногда правильное решение оказывается самым неожиданным.
– Какие важные качества этого и прошлого столетий вы бы выделили?
– Если в первой половине 20-го столетия среди человеческих качеств самым ценным была мудрость, основанная на опыте, то сейчас, в 21-м веке, чрезвычайное значение приобретает способность воспринимать новую информацию, способность осваивать ее. Мир настолько стремительно меняется, что если ты не идешь в ногу с этими переменами, – мир тебя обгонит.
Старость – это не просто возраст. Старость – это когда время начинает тебя опережать, уходит от тебя. В любом возрасте можно оставаться современным, если способен воспринимать новое.
Но при этом важно не суетиться, оставаться самим собой, гармонично соединяя обретенный в течение жизни опыт с новыми свойствами мира.

– Какую книгу вы взяли с собой
в дорогу?
– Сюда я приехал с воспоминаниями
Т. Толстой об отце Льве Николаевиче.
– Что бы вы никогда не надели?
– Ничего такого, что сделало бы меня смешным в глазах уважаемых мною людей.
– Ваш жизненный девиз?
– Не верь, не бойся, не надейся. Притом, что я – человек доверчивый. Девиз мой связан с отношением к государству, а не к людям.

– При встрече с Богом, что бы вы ему сказали?
– Оказывается, ты все же есть! Какое счастье!

ИД «Проджи» выражает благодарность зам. министру культуры РД
М. Магомедрасулову за организацию интервью.
Беседовала Наталия Резникова

[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]