Фритьоф Нансен о Дагестане

[vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]

Фритьоф Нансен – норвежский полярный исследователь, ученый–зоолог, основатель новой науки – физической океанографии, лауреат Нобелевской премии мира за 1922 год. После окончания Первой мировой войны он был верховным комиссаром Лиги Наций по делам военнопленных. Летом 1925 года Нансен приехал в Советский Союз. Вместе с народным комиссаром просвещения Дагестана Алибеком Тахо–Годи он из Орджоникидзе прибыл в Махачкалу. Впечатлениями от поездки Нансен поделился в своей книге «Глазами друга».

[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]«…Утром 7 июля я совершил прогулку по городу. Моей первой целью было Каспийское море. По узким улицам я спустился к берегу. Голубым зеркалом простиралось море до самого горизонта; под утренним солнцем море искрилось от свежего бриза. Насколько хватает взор – ни паруса, ни корабля. На ровном песчаном берегу лежали на солнце смуглые тела купающихся детей. С первого взгляда это величайшее озеро земли ничем не отличалось от любого моря, разве только тем, что на берегу не было высотомеров воды при приливе и отливе. Но их на Средиземном и Черном морях тоже нет.

Ненсен в Тарках

Не удивительно, что древние греки считали это большое соленое озеро одной из бухт океана, который омывал всю населенную землю. Зеркало Каспийского моря лежит ниже уровня моря, а именно оно на 26 метров ниже уровня Черного моря. Содержание соли в воде составляет 1,4%; (средний процент соли в морской воде в два с половиной раза выше, т. е. равен 3,5). В мелких, почти изолированных бухтах, где сильное испарение, содержание соли значительно повышается, так, например, в Карабугазголе оно достигает 17%.

Махачкала – город с 30-тысячным населением. Он был основан в 1844 году после того, как за год до этого в Шамилевской войне был разрушен русский форт Низовое, расположенный в трех километрах от нынешнего города…

В первую очередь мы посетили музей. Здесь представилась нам возможность заглянуть в жизнь горцев. Это, как уже упоминалось, магометане и, большей частью, сунниты. Стало быть, они ближе к туркам, чем к персам. Но среди них есть и шииты. Движение мюридов носило посреднический характер между двумя направлениями и имело целью (помимо других) объединить все силы ислама. С тех пор религиозный фанатизм значительно ослаб, вера и религиозные обряды приобрети современный покрой. Такое впечатление испытываешь по крайней мере в столице и ее окрестностях. Женщины ни дома, ни на улице не носят покрывала и, кажется, не боятся больше мужского взгляда. Большинство мужчин довольствуется одной женой. В стране возделывают виноград и пьют вино. В этом отношении мы не заметили особых отличий от жизненного опыта наших европейцев. Нигде муэдзин не призывал к молитве, нигде мы не заметили мужчин при исполнении религиозных обрядов, разве что при вечерней молитве во время захода солнца. Для правоверного мусульманина молитва – нерушимый долг. Может быть, антирелигиозная пропаганда достигла здесь больших успехов.

На Тарки-Тау

…После завтрака мы в автомобиле поехали на юг в Тарки. Этот аул расположен на круглом склоне горы. Он был важнейшей позицией кумыкской области, резиденцией князя или шамхала. Мы оставили машины внизу и пешком поднялись наверх. Дорога вела нас мимо довольно странной мельницы, которая была построена из камня, имела огромное верхобойное (наливное) колесо, длинную плоскую крышу. Это был определенный прогресс по сравнению с простыми мельницами горцев с горизонтально лежащим камнем. У этих мельниц вода поступает вниз по желобу, бьет по лопастям колеса сбоку и вращает горизонтально лежащее колесо. Ось стоит вертикально, ее верхний конец служит одновременно осью мельничного камня. Этот, следовательно, тоже вращается в горизонтальной плоскости. От большого верхобойного колеса до турбины еще долгий путь, но в недалеком будущем и здесь появятся турбины.

Улица вилась между тенистыми деревьями и садами вверх вдоль искусственно орошаемых участков. Все выше подъем, пока мы, наконец, не попали в лабиринт крутых, узких улочек. Четырехугольные дома с плоскими крышами громоздились друг над другом, держась за выступы скал, как и во всех аулах Дагестана. Дома производили впечатление относительно зажиточной жизни, да и весь поселок представлял собой цветущий аул. Здесь и там зеленели втиснутые между домами садики, где в каменном углублении хранились запасы земли (почвы) и воды для поливки. Кое-где по аулу видны деревья на улицах, а вообще-то горы кругом голые, безлесные. Просторный дом с относительно большим садом был когда-то жилищем шамхала.

На высокой горе над аулом стоит построенная еще в 1821 году генералом Велиаминовым крепость «Бурная». Кази-Мулла после захвата Таргу в 1831 году осадил и чуть не взял ее. Годом позже там было похоронено его тело после того, как оно было русскими выставлено для публичного обозрения. Несколько лет спустя по приказанию Шамиля 200 мюридов в ночное время приехали в Тарки, выкопали труп и доставили его в Гимры.

Женщины в Таргу ходили без чадры. Мы встречали на улицах много женщин и могли безнаказанно смотреть им в лицо. Они уже настолько «охристианились», что позволяли даже фотографировать себя. Солнце пекло немилосердно, и подъем в гору для меня, полубольного, был очень утомителен. Улочка змеилась все дальше вверх. На скудном рынке нас встретила группа мужчин, среди них и высшие чины аула. Они приветствовали обоих президентов и нас, гостей. Мы задержались тут ненадолго и продолжали наш подъем в эту удручающую жару. В одном месте, где улочка расширялась в небольшую площадь, мы увидели услаждающую взор чашу-корыто, в которую из двух труб струилась чистая вода. Чаша была накрыта своеобразным ульеподобным каменным куполом. Я не мог сообразить, для чего эта постройка. Здесь встречались красивые девушки. Они брали воду в свои металлические кувшины. Мужчины совершали предписанное благочестивым магометанцам омовение ног.

Наш путь шел еще выше, и вот, наконец, мы подошли к подножью отвесной скалы позади аула. Великолепный чистый родник выбивается из камня. Как приятно сделать привал у плещущего прохладного источника под тенистой листвой виноградника! У наших ног город, вид вдаль через долину, вплоть до синего моря. Как приятно было держать голову под холодной струей и утолять жгучую жажду! Крестьяне отличались трогательным гостеприимством. Они притащили из своих домов драгоценнейшие дагестанские ковры и расстелили их перед нами на земле, чтобы мы расселись на них, и к тому же принесли еще подушки и мутаки, дабы нам было совсем хорошо. Мы сделали огорчившее нас открытки: из-за недоразумения наш завтрак повезли вместо Тарки в Талги. Узнав об этом, крестьяне принесли сюда самовары, хлеб и масло, яйца и фрукты, черешню и другие вкусные вещи. Таким образом, мы все же получили наш завтрак, да еще такой замечательный.

Я не думаю, что это брызжущее через край гостеприимство было только в честь двух руководителей. Оно соответствует старинному обычаю горцев и относилось также к нам, гостям издалека. Впрочем, мы забыли в компании с нашими обоими друзьями об их президентском достоинстве. Да и главы государства сами ничем не подчеркивали своего высокого положения. Они подходили к людям, как к себе равным, и другие относились к ним точно так же.

…В ауле в этот день должна была состояться свадьба с танцами. Нам хотелось посмотреть торжество, и мы попрощались с дамами, которые предпочли остаться на лоне природы.

К сожалению, мы опоздали на сватовство, но танцы около мечети были в полном разгаре. Музыка исполнялась на струнных инструментах. Во время танца двигались мужчина и женщина внутри круга стоящих и частично сидящих зрителей. Этот танец – кавказская «лезгинка». Мужчина в кавказской форме, в шапке из овечьей шкуры, вращался некоторое время короткими ритмичными шагами, вытянув при этом руки в обе стороны, потом он приглашал к себе из круга зрителей партнершу. Она семенила перед ним с серьезным видом, со слегка опущенной головой и кокетливой стыдливостью, мужчина следовал за ней, пританцовывая, а она все «увиливала» от него.

Танец изображает домогательство мужчины. Движения целомудренны и без всякой дикости. Оба танцора, каждый по-своему, обаятельны: у него мужская сила, у нее – стыдливая женственность. Ноги двигались легко и живо, как барабанные палочки, в такт музыке, тело при этом оставалось спокойным.

Сходство с нашими норвежскими быстрыми танцами было налицо. У мужчины та же энергичная гибкость, у девушки – грациозность и нежность. Только ритм и движения ног не те. Кроме того, в «лезгинке» мужчина не обнимает свою партнершу в вихре танца. На востоке такой близкий контакт между партнерами двух полов публично невозможен».[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]