Феномен Расула Гамзатова

Если бы 8 сентября 1923 года в высокогорном аварском ауле Цада на свет не появился Расул Гамзатов, которому суждено было стать одним из величайших сыновей своей малой Родины, то судьба России, и, прежде всего, Дагестана, безусловно, была бы совершенно иной.

И дело не в том, что без Расула изменился бы ход истории страны. Без Гамзатова нравственное пространство России было бы другим, как было бы другим оно, если бы его лишили таких же великих имен, как Чингиз Айтматов, Эдуардас Межелайтис, Янка Купала, Олесь Гончар, Мирзо Турсун-Заде, Сильва Капутикян, Самед Вургун.
Гамзатов стоит в одном ряду с Шолоховым, Фадеевым, Твардовским, Симоновым – писателями, без которых невозможно представить современную российскую литературу, культуру и историю.
Вся история Дагестана – это история до и после Расула. Вклад Гамзатова в нравственную сокровищницу Страны Гор так велик, что его трудно чем-либо измерить. Дагестан без Расула – другой Дагестан: иной, незнакомый, непривычный. Именно Гамзатов смог открыть Дагестан как древнюю книгу, расшифровать ее священные письмена и сделать их достоянием человечества. Лицо Дагестана в творчестве Расула проступило сквозь мглу веков во всей своей красоте и величии. Гамзатов сравнил себя со сторожевым псом, готовым откликнуться на любой зов Дагестана. Не это ли высшая форма проявления своей любви к родному краю?
Я – Дагестана пес сторожевой,
Лишь свистнет он, к его судьбе причастный,
Вновь вздрогну, как от раны ножевой,
И полечу на этот зов всевластный.
(Перевод Я. Козловского)
Гамзатов имел полное право назвать свою философскую книгу, повесть-откровение, посвященную Стране Гор – «Мой Дагестан». С помощью этого громкого заглавия он не хотел присвоить и приватизировать Дагестан, он попытался открыть его миру – и это у него получилось блестяще. Расул писал не только о том Дагестане, который был и есть, но, прежде всего, о том, каким бы он хотел его видеть в будущем.
В «Моем Дагестане» Гамзатов пишет:
«Мой аул, мои горы, мой Дагестан. Вот гнездо моих дум, моих чувств и стремлений. Дагестан – мой очаг. Дагестан – моя колыбель».
Это не просто слова, это стержень творчества Расула. Поэтический мир Гамзатова вращается вокруг Дагестана. Но в то же время поэт никогда не отделял Дагестан от мира и считал его неотъемлемой частью большой планеты:
«С чем же я сравню тебя, мой Дагестан? Может быть, потом я найду лучшие и достойные слова, но сегодня я говорю: «Маленькое окно, открытое на великий океан мира».
Он расширил это маленькое окно, открыл Дагестану мир и дал возможность миру по-новому посмотреть на Дагестан.
Расул со своим неизменным кавказским акцентом, горским профилем, едким юмором, проникновенными и глубоко национальными по своей сути стихами стал близок всем жителям огромной страны «от Балтики до Сахалина». Он стал уникальным явлением в современной литературе, настоящим феноменом. Его популярность росла день ото дня, за книгами выстраивались очереди в магазинах. Почти каждое его издание уже через несколько месяцев после выхода в свет становилось библиографической редкостью. Всенародная любовь к Расулу была искренней и не была никем навязана.
Именно через призму великого творчества Расула весь мир увидел Дагестан во всем его национальном и культурном многообразии. Образ Дагестана был главным в творчестве Гамзатова. Дагестан был для него путеводной звездой, молитвой, надеждой и песней. Любви к родному краю и его людям можно учиться на творчестве Расула. Он писал:
Мне ль тебе, Дагестан мой былинный,
Не молиться, тебя ль не любить,
Мне ль в станице твоей журавлиной
Отколовшейся птицею быть?
Дагестан, все, что люди мне дали,
Я по чести с тобой разделю,
Я свои ордена и медали
На вершины твои приколю.
(Перевод Н. Гребнева)
Эти строки – признание в любви Дагестану, поэтический манифест, который теперь можно услышать из уст каждого дагестанца в любой точке мира.
Расул Гамзатов говорил на языке Дагестана, а Дагестан заговорил его языком – и все то, чем наполнена горская жизнь, все то, что составляет народную философию, стало сутью поэзии Гамзатова на все времена. Он говорит с Дагестаном как с отцом:
Я, может, в любви тебе редко клянусь,
Не ново любить, но и клясться не ново,
Я молча люблю, потому что боюсь:
Поблекнет стократ повторенное слово.
Когда утопал ты в слезах и крови,
Твои сыновья, говорившие мало,
Шли на смерть, и клятвой в сыновней любви
Звучала жестокая песня кинжала.
И после, когда затихали бои,
Тебе, Дагестан мой, в любви настоящей
Клялись молчаливые дети твои
Стучащей киркой и косою звенящей.
(Перевод Н. Гребнева)
Дагестан Гамзатова – это Дагестан настоящий, истинный, неподдельный. Страна мудрых, сильных и добрых людей. Людей, способных на самопожертвование во имя высшей цели. Людей, могущих изменить мир к лучшему и на каждом шагу останавливающих зло. Это – Дагестан мыслящий и созидающий, помнящий свою историю и сохраняющий свою культуры. Но, когда лавина смутных лет смела этот, так страстно им воспетый Дагестан, он с горечью скажет: «Если бы я сейчас писал новую книгу, я бы назвал ее «Не мой Дагестан»». После этого родились такие строки:
На мой Дагестан я с тоскою гляжу,
Он скорчился, как от ожога,
До боли знакомого не нахожу,
Так много в нем стало чужого.
(Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной)
Поэтом на время овладело смятение. Все то, что еще совсем недавно казалось незыблемым, рушилось на глазах, и Расул готовился дать ответ жесткому и безжалостному времени:
Земля во хмелю или время кривое,
А может, в пути поломалась арба?
Гадаю на камешках… В шуме прибоя
Гадаю: что нам уготовит судьба?
Прошу, чтоб превыше всего оказались
Великие силы любви и добра,
И чтоб не коснулись ни зло и ни зависть
Рожденных сейчас – и рожденных вчера.
(Перевод Е. Николаевской)
Когда наступили шальные девяностые, поэт очутился в идеологическом вакууме, но он нашел в себе силы собраться и ответить времени, безжалостно затоптавшему все то, что было дорого его сердцу:
О стонущий мир, мы и плотью, и кровью
С тобою едины, мы – в общей палате.
Коль ты безнадежен – зачем мне здоровье?
Здоров ты – и я осенен благодатью.
(Перевод Е. Николаевской)
Он был певцом великой страны, но, размышляя о судьбе государства и народа, неожиданно пришел к одной простой мысли: когда рушится все и вся, остаются вещи непреходящие, которые не под силу стереть с лица Земли никому, пока живо человечество:
Столько пало халифатов,
Столько сгинуло империй,
И династии сменялись,
И менялось все стократ…
Что же, наконец, осталось,
Кроме как «люблю» и «верю»?
Что же, наконец, осталось –
Кроме Патимат?
(Перевод Е. Николаевской)
В советские годы его книги становились литературным пропуском и поэтической валютой. Многие люди с помощью заветного томика Расула растапливали сердца неприступных советских партийных чиновников и решали казавшиеся неразрешимыми проблемы.
Расул всегда был на стороне обездоленных, униженных и оскорбленных. Поэт считал нужным ответить на каждое письмо, приходившее к нему. Он внимательно относился к любой просьбе, делал все возможное, чтобы помочь отдельным людям и всему Дагестану. Судьба Гамзатова никогда не была отделена от судьбы его народа, и строки поэта о счастье пронзительно правдивы:
В дни цветенья и в дни листопада
В мире, склонном к надеждам благим,
Мне отдельного счастья не надо,
Недоступного людям другим.
Мне не надо отдельного неба,
Чья заря подсветила росу,
Мне не надо отдельного хлеба
И отдельной охоты в лесу.
(Перевод Я. Козловского)
Расул был непримиримым борцом с невежеством и национализмом. Он был безжалостен к порокам – особенно к лицемерию, подлости и коварству.
Расул стал для Дагестана знамением свыше, вестником новой эпохи, эпохи созданной самим Расулом, но пережившей поэта и не закончившейся после его смерти. Поэзия Гамзатова будет жить, пока жив Дагестан. Он пророчески написал об этом в стихах так:
Я памятник себе воздвиг из песен –
Он не высок тот камень на плато,
Но если горный край мой не исчезнет,
То не разрушит памятник никто.
На карте, что поэзией зовется,
Мой остров не исчезнет в грозной мгле.
И будут петь меня, пока поется
Хоть одному аварцу на земле.
(Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной)
Историю осмысления Великой Отечественной войны и ее уроков трудно себе представить без песни «Журавли» на слова Расула Гамзатова. Пронзительный и щемящий образ журавлей, в которых великий поэт увидел погибших солдат, стал близким всем без исключения людям, во всех городах и селах, на всех континентах. Его журавли стали вечным печальным напоминанием миру о бесполезности жестоких войн и неумолимой трагичности их последствий:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
(Перевод Н. Гребнева)
Стихи Расула, написанные в смутные 90-е годы ХХ века – настоящая поэтическая исповедь. Гамзатову, представителю маленького народа, приходилось часто с высоких трибун представлять свою великую державу – Советский Союз, и обрушение этого колосса он пережил как личную трагедию. Он никогда не был партийным поэтом, ура-патриотом, но любовь к Родине была для него священным чувством, которое он не способен был променять на сказки о демократическом рае, ожидающем народ после краха советской системы.
Размышляя сегодня о развале великой страны и крушении единого литературного и культурного пространства, понимаешь, что эти процессы были взаимосвязаны. Поддерживая талант таких гигантов, как Гамзатов, Айтматов, Кулиев, Кугультинов, Карим, Россия тем самым сохраняла национальные культуры, давая им развиваться наравне с великой русской культурой. Пренебрежение этой мудрой и единственно верной политикой стало причиной многочисленных межнациональных конфликтов, которые в одночасье яркими факелами запылали во многих точках бывшего Советского Союза.
Поэзия – мир метафор, но какую можно найти метафору для безвременья и смуты. Гамзатов искал параллели и все же нашел лучший образ нового времени, образ пылающего лайнера:
А век этот падает штопором,
Пылающий, как самолет,
И падаю я с ним безропотно,
Его постаревший пилот.
Но в ящике черном, кем следует,
Моя зашифрована жизнь…
Его ты, как волю последнюю,
В горах не нашел ли, Гаджи?
(Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной)
Он всегда стремился дать людям надежду, даже в самые тяжелые годы он искал пути выхода из нравственного тупика. Гамзатов напряженно размышлял над событиями нового времени, символом которого для него стал «черный ящик» – бортовой самописец падающего самолета, единственный свидетель аварии, способный помочь распознать причины катастрофы.
В то время когда над страной сгущались тучи, он писал:
Времен подвесная дорога
Все круче, опасней, страшней.
И только единому Богу
Известно, что станется с ней.
(Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной)
Поэма «Черный ящик» одно из последних произведений поэта, в котором Гамзатов размышляет о времени и о себе. Образ черного ящика как нельзя лучше отразил суть нового непонятного и драматичного времени. Поэт вместе со своими читателями пытается понять причины, постигшей страну и общество трагедии, расшифровать записи разбившегося лайнера эпохи.
Уходит, уходит, кончается,
Израненный войнами век.
Но лодочка жизни качается
Еще в ледяной синеве.
Меж бездной морской и небесною
Простертой ладонью дрожит…
Но черный огонь неизвестности
Ее обжигает, Гаджи.
(Перевод М. Ахмедовой-Колюбакиной)
Гамзатов призывает, несмотря ни на что, сберечь хрупкую «лодочку жизни», качающуюся в безбрежной ледяной синеве разбушевавшегося времени. Он не отнимает у нас надежду, но призывает быть мужественными и ответственными перед собой и грядущими поколениями. Принимать вызовы времени и отвечать на них, по Гамзатову, и значит – жить.
Творчество Расула – это оберег для человечества. Его лейтмотив – слово «берегите». Берегите матерей, берегите друзей, берегите детей, берегите мир – это не просто лозунги, воспетые поэтом, это часть его философского наследия, краеугольные камни миропонимания Гамзатова.
Расул, как тот знаменитый греческий философ с факелом, среди бела дня искал по свету настоящих людей, «пленительных женщин и храбрых мужчин»:
Наверное, поздно близ белых вершин
Явился я в мир, чьи распахнуты шири:
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Уже не пришлось мне застать в этом мире.
А может, мой предок – вожатый дружин
Завидует мне, что, далекий раздору,
Пленительных женщин и храбрых мужчин
Я больше встречаю, чем он в свою пору.
(Перевод Я. Козловского)
Он воспевал героев своего времени, возвращал из небытия героев прошедших веков и доказывал, что можно жить в этом мире так, чтобы не было стыдно за свои дела и поступки. Гамзатов своим жизненным примером показал всем, как много может достичь один человек, оружие которого – поэтическое слово.
3 ноября 2003 года поэт занял место в журавлином клине бессмертия. Восемь десятилетий своей жизни на земле он сумел использовать сполна. Он создал столько великих творений, что современникам и потомкам нужны еще долгие годы, чтобы осмыслить и оценить это бесценное наследие.