Если может кто–то другой, почему не могу я?

Говорят, чтоб не стареть душой и телом и всегда чувствовать себя счастливым, надо заниматься исключительно тем, что любишь.

Герой нашего интервью именно в этом видит залог своего счастья. Он никогда не преследовал цели стать знаменитым на весь мир. «Я всегда хотел создать свой маленький мир, в котором я буду заниматься тем, что мне по душе», – говорит он. И хотя создание этого мира началось с целенаправленных шагов в кино, сегодня у Ахмеда Сурхатилова и его жены Елены своя цирковая программа в Испании, представленная во многих странах Европы. Дагестанец удивляет своих зрителей своей способностью 15 минут совершенно без воздуха находиться в небольшом стеклянном кубе, который потом погружают в аквариум с водой. Пока он находится в этом пространстве, пластичная супруга исполняет вокруг него арабские танцы на битых стеклах. Впечатляет?
Корреспонденту «Проджи» удалось встретиться с незаурядной творческой семьей и узнать, в чем секрет таких возможностей. Стоит отметить, что сами супруги не считают себя уникальными. «Мы обычные люди», – то и дело повторяют они.
– Ахмед, когда-то вы приняли решение освоить профессию актера. Каков был ваш путь в кино?
– Я без труда поступил во ВГИК на курс к народному артисту Борису Бабочкину, который играл роль Чапаева в одноименном фильме. Однако поучиться у такого опытного актера удалось недолго, он болел и через год скончался. Курс передали Алексею Баталову, народному артисту СССР, под чьим руководством я окончил ВГИК. Работал в Московском театре пластики и движения под руководством заслуженного артиста РФ Гендрюса Мацкявичюса, создателя «Театра пластической драмы». Пантомима была мне гораздо ближе, чем кино, так как я дагестанец и люблю танцевать. Позже работал в качестве режиссера на киностудии «Узбекфильм», и только после этого я проработал 5-6 лет актером на киностудии им. М. Горького. К сожалению, мне всегда предлагали эпизодические роли кавказцев, но меня это не устраивало. Надо было куда-то двигаться, и я за эти годы придумал свою сольную программу «Пантомима и факир», с которой в 1986 году стал лауреатом всемирного фестиваля студентов и молодежи. В то же время с известной тогда певицей Азизой мы сделали турне по Северному Кавказу. С этого момента, наверное, и началась моя сольная карьера. Я ушел из кино, стал показывать свои выступления в цирках, совершал турне и приглашал в свои номера кого-то из звезд. В одном из таких турне мне предложили работать в дуэте с Филиппом Киркоровым. Мы поехали с совместным выступлением по воинским частям в Германию. В Берлине меня заметили и пригласили в Гамбург в театр Шмидта, где я проработал долгое время. Только я вернулся в Россию, как снова пришлось уезжать. Теперь уже на 3 года в Испанию, в Бенидорм Палас. Меня после этого еще приглашали в кино, работать на «Мосфильме», но я уже не вернулся. Моя судьба сложилась в Испании: контракты за контрактами, собственная программа, туры по Европе – это то, чем я сейчас живу. Я свободен в своем творчестве и могу показывать людям себя таким, какой я есть. На меня не давят режиссер, сценарий, роль: я сумел получить в работе ту независимость, к которой всегда стремился. Вокруг меня живут богатые люди – предприниматели, врачи и многие другие. Почему я не стал одним из них? Мое нутро просто говорило мне: «Ахмед, это не твое». Тогда я просто стал лепить самого себя, а получилось, что люди вокруг стали мне хлопать. Я рад, что я нужен и что мои выступления нравятся людям.
– Пригодился ли вам сегодня опыт работы в кино?
– Не столько опыт, сколько помогли преподаватели ВГИКа, так как все они были опытными актерами и многому научили. Ведь я выбрал профессию актера осознанно, уже с детства хотел сниматься в кино. Мне эту идею дали фильмы с Чарли Чаплином, я восхищался им и очень любил его фильмы, впрочем, как и сейчас. А гастролировать начал еще в 9 лет по аулам. Я учился в Хунзахском интернате, где состоял в ансамбле, с которым мы и ездили по селам и танцевали. А в 10 лет, когда мы переехали в Нальчик, меня приглашали на телевидение Кабардино-Балкарии танцевать солистом в ансамбле. Видно, я просто стал развивать то, что во мне было с ранних лет. Это развитие привело к тому, что я сумел сделать один из самых сложных номеров в мире: заключить себя в закрытый куб, погруженный в воду, и продержаться там без воздуха. Сегодняшний мой рекорд – 15 минут и 15 секунд. Возможности человека, конечно, безграничны, но важно еще и сделать из этого искусство, чтобы людям было интересно смотреть на то, что ты умеешь делать. Благо у меня прекрасная жена – мастер спорта по художественной гимнастике. Пока я сижу в кубе с водой, она вокруг меня исполняет пластический этюд. Вот во что вылилась моя любовь к кино.
– Когда вы впервые обнаружили, что у вас такой незаурядный талант?
– Честно говоря, я талант в себе до сих пор не обнаружил. Я имею в виду, что каждый человек по-своему талантлив. Нет человека без таланта, я убежден. Просто надо найти свой талант, а это самое сложное. Однажды я посмотрел фильм об индийских йогах, которые могли долго находиться под водой. А у дагестанцев есть особенность: увидят что-нибудь необычное и сразу думают: «Если может кто-то другой, почему не могу я?» И оказалось, что я могу. Дагестанцы хоть и маленький народ, но у них большое сердце. Я каждый день тренировался, как и сегодня. Живу рядом с морем и каждый день обязательно купаюсь.
– Из чего состоит ваша программа?
– Там чего только нет! И иллюзия, и йога, и каучуг (акробатика), и юмор, и квинг чейндж, и еще будут новые номера. Моя супруга танцует на битых стеклах арабские танцы. Мы успели побывать на гастролях почти во всей Европе, Азии, вплоть до Монголии. Несколько дней довелось поработать в знаменитом Мулен Руж в Париже. Также объездили все крупные города России. Я бы очень хотел показать свою программу дагестанцам.
– Вы готовитесь к каждому своему выступлению или уже можете себе позволить выступать без подготовки?
– Я тренируюсь каждый день: зарядки, плавание, правильное питание. Но, конечно, за полчаса до того, как начать работу, я делаю разминку, настраиваю себя. Простым языком это называется «медитация», я все время нахожусь в легком трансе.
– Всегда было интересно, что значит «состояние транса»? Что вы при этом чувствуете?
– Вы когда-нибудь влюблялись? Вам знакомо состояние, когда не можешь без чего-то, беспрерывно думаешь об этом? Это такое чувство, когда ты телом находишься в реальном времени, но твоя голова и твои мысли находятся уже в другом месте. Душой здесь, телом – там. Для моего трюка такое умение просто необходимо. Есть много людей, которые умеют складываться в куб. Но у меня немного другая ситуация. Когда я нахожусь в кубе под водой, надо мной защелкивается 8 замков: щелк, щелк. И если у меня вена в голове лопнет или схватит судорога, я не смогу никому знак подать. А чтобы продержаться так не 2, не 3, а целых 15 минут, я должен находиться в таком расслабленном состоянии – просто отключиться. Все это возможно благодаря тренировкам. Главное, верить в самого себя.
– Вы помните свое первое выступление?
– Конечно, но особенно запомнил его репетицию. Мы репетировали с друзьями в гараже, я поставил перед собой задачу продержаться в кубе четыре минуты. Но после третьей мне стало плохо – схватила судорога, да так, что я не смог им знак подать. И когда куб открыли, я не смог выбраться самостоятельно, у меня пошла кровь из носа. Тогда пришлось ломать молотком двухсантиметровые стенки коробки, чтобы вызволить меня. Словом, вызвали врача, меня привели в чувство, но я еще полтора года не мог даже думать об этом номере. То есть с самого начала подготовка у меня была неправильная. Но потом я все сумел.
– Сегодня вы тоже подвергаете себя риску?
– Конечно, нет. Все время, когда нахожусь в кубе, я держу в руках фонарик. В случае, если мне станет плохо, я его включаю, и тем самым подаю знак. Стенки куба ломают и спасают меня. Бывало, что мне становилось худо прямо во время выступления, все мы – люди, и все возможно. Но сегодня умение контролировать себя настолько развито, что я почти уверен в своих силах.
– Ваш образ жизни, рацион чем-то отличаются от образа жизни других людей?
– Я соблюдаю здоровый образ жизни. От очень многих вещей отказался, в первую очередь от алкоголя и сигарет. Считаю, что обязательно нужно молиться, ведь пища нужна не только организму, но и душе. Нужно вести честный образ жизни, не бегать за деньгами. Что касается распорядка дня и рациона, он тоже несколько другой. Мясо я люблю, поскольку горец, но ем его очень мало – оно мешает пластике. Мы едим больше вегетарианскую пищу, причем в небольших количествах. К примеру, наш ужин – это обычный овощной салат, заправленный оливковым маслом. Но когда меня спрашивают о любимом блюде, я всегда отвечаю: «Хинкал». Ведь это то, чем кормила меня мама. И что может быть лучше материнской еды? Во многом сегодня я здоровый человек, потому что мама всегда уделяла этому много внимания: обливала нас холодной водой, закаляла. Да и гены играют свою роль. У меня очень здоровая семья: моя бабушка прожила 115 лет, а дед – 103 года. Моей матери почти 90 и она до сих пор каждое утро делает зарядку. Тело должно слушаться. Необходимо, чтобы тело и душа находились в гармонии. Согласитесь, когда тело болеет, мы ничего не можем.

В этот момент к нашему разговору присоединилась супруга Ахмеда Сурхатилова, Елена. Я не могла упустить возможность познакомиться с такой смелой женщиной. «Лена по-русски, Лайла по-дагестански», – говорит Ахмед, представляя жену.
– Елена, вы танцуете на самых настоящих битых стеклах?
– На глазах зрителей мой муж бьет бутылки, и я танцую на острых осколках. Перед этим вхожу в состояние транса. Получилось у меня, несомненно, благодаря моему мужу. Не могу сказать, что он научил меня, но направил, подсказал, как к этому прийти. В таком состоянии не чувствуешь боли, ступая на раскаленные угли или острые предметы. При этом ступни остаются целыми. Конечно, всякое бывает, ведь у нас живое тело, уязвимое. Но это особенность танца, которая требует долгих тренировок.
– Ахмед, Елена, в разговоре вы упомянули, что вашей основной целью было создать свой маленький мир. И без сомнений, ваша цель достигнута. Вы чувствуете себя счастливыми людьми?
– Безусловно. У нас прекрасная жизнь, возможность делать то, что не делает каждый человек. Мы имеем какую-то специфичность, которую можем постоянно развивать. А главное, мы делаем то, что любим. У нас два ребенка: сын и наша работа. Мы ценим возможность владеть телом, понимать его, соединять с чувствами, мыслями. А если мы еще кого-то вдохновляем – это самая большая для нас благодарность.