Дагестанский первопечатник

12:57 20.03.13

294

[vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]

В 2013 году исполняется 110 лет зарождению национального книгоиздательского дела в Дагестане. В Темир–Хан–Шуре в 1903 году открылась типолитография, печатавшая книги на дагестанских языках. Идея ее открытия принадлежала Магомедмирзе Мавраеву и Абусупьяну Акаеву.

[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»1/1″][vc_column_text]

Магомедмирза родился в селении Чох Дагестанской области в 1878 году в семье Мухаммад-Али Мавраева, который в свое время считался муфтием Нагорного Дагестана. Получив первоначальное образование у своего отца, он поступил на учебу в лучшее в те годы в Дагестане Согратлинское медресе. Там же проходил обучение и Абусупьян Акаев из Нижнего Казанища, с которым Магомедмирза подружился. Вскоре у друзей появилась идея открыть исламскую типографии в Дагестане. Однако для начала им необходимо было изучить основы типографского дела. С этой целью с 1900 года Мавраев и Акаев устраивались на работу в типографии Казани, Оренбурга, Каргалы, Бахчисарая и Симферополя. Проработав некоторое время, они изучили печатное дело и готовы были открыть свою типографию. Но это было не так-то просто, поскольку сначала необходимо было получить специальное разрешение царского наместника на Кавказе. Разрешение на приобретение печатных станков удалось получить при содействии дяди Магомедмирзы Ризвана Мавраева, который в то время работал начальником почты Дагестанской области. Родные помогли друзьям со средствами на приобретение станков. В 1903 году Мавраев купил в турецком Темире немецкие станки и в городе Темир-Хан-Шура открыл типолитографию. Главной задачей Мавраева было создание типографии в Дагестане и организация здесь массового книгопечатания. Типолитография, которая называлась «Исламская типоргафия» издавала книги на арабском, аварском, даргинском, кумыкском, лакском, чеченском, кабардинском, осетинском языках. С 1913 года типография начала издание периодической печати: вначале на арабском языке, а с 1917 года выходят и газеты на национальных языках Дагестана – «Мусават» на кумыкском, «Аваристан» на аварском, «Чанка цуну» на лакском. В1907 году Мавраев открыл книжный магазин. На продажу выставлялись не только книги, изданные в собственной типографии, но и привезенные из Казани, Стамбула, Дамаска и других городов. Для удобства покупателей организовывались выезды на воскресные базары по всему Дагестану. Не все читатели могли приехать в город и купить нужную книгу, и для них была организована доставка книг почтой по специальным заявкам. Постепенно дела Магомедмирзы Мавраева пошли в гору. Деятельность типографии приносила доход. Помимо выполнения своего основного жизненного предназначения по просвещению населения, Магомед-Мирза уже к тридцати годам владел книжными магазинами, складами, многоквартирными домами, виноградниками, пастбищами, кожеперерабатывающим, консервным и кинжальным заводами. Он нанимал на работу специалистов своего дела, начиная от высококвалифицированных переписчиков до умелых ремесленников, при этом он ценил труд и умение каждого человека. Как пишет А. Исаев в своей книге, посвященной дагестанскому первопечатнику, по воспоминаниям сыновей Анварбега и Ниязбега Мавраевых и других родственников, Магомедмирза был мастером на все руки, и не было дела, взявшись за которое, он не достигал бы хороших результатов. Мавраев был специалистом широкого профиля. Он самостоятельно в совершенстве освоил тонкости технологии книгопечатания, прекрасно разбирался в типографских станках и другой технике. Для ремонта типографского оборудования и разных инструментов сам изготовил фрезерный станок. По сведениям его сына Ниязбега, он изготовил ткацкий станок и сам ткал сукно, в которое мать еще несколько лет одевала детей после его отъезда в Среднюю Азию.
Большое внимание Мавраев уделял художественному оформлению книг. Искусство каллиграфии высоко ценилось в Дагестане и воспринималось как мерило учености и таланта. Литография позволяла сохранять это искусство и делать его более доступным для ценителей. Качество оформления литографированной книги зависело от мастерства переписчика. Мавраеву удалось привлечь к работе лучших переписчиков Дагестана. Титульные листы большинства книг украшены растительными орнаментами и геометрическими узорами, записи обрамлены в прямоугольные рамки. В конце книги помещался колофон в форме треугольника или ромбика, где фиксировались сведения о том, когда, где, кем и с какого оригинала переписано данное произведение. Книги переплетались в кожаные обложки. Всего Мавраев издал более 300 арабографических книг. Тиражи их составляли до тысячи экземпляров. После февральской революции 1917 года Магомедмирза Мавраев был избран делегатом Учредительского собрания Дагестанской области. Он видел развитие Дагестана в рамках законов шариата и российского законодательства в тех его аспектах, которые не противоречили исламу. Однако после установления советской власти в Дагестане функционирующие в Темир-Хан-Шуре типографии – «Исламская типография» Мавраева, «Русская типография» Сорокина, «Дагестан» Зорина, а также типография «Каспий» Михайлова в Порт-Петровске – были национализированы.
В 1920 году управляющий «Исламской типографии» Гоголев пригласил ее бывшего владельца Мавраева на работу. Гоголев работал в 1916–1917 годах механиком в этой типографии и прекрасно знал ее хозяина как делового и грамотного человека. В начале 1920-х годов в Махачкале начали строить новую типографию. Народный комиссар просвещения Дагестана Алибек Тахо-Годи, высоко ценя знания, практический опыт и деловые качества Магомедмирзы Мавраева, назначил его заведующим, производственным отделом Даггосиздата. По завершении строительства типографии Мавраев был назначен ее управляющим.
В 1928–1929 годах на страницах периодической печати развернулась настоящая травля Мавраева, ему припомнили его «буржуазное» прошлое, назвали врагом трудового народа. Таким образом, в сложившейся обстановке у М. Мавраева не было никакой надежды на то, что его, как и многих других, не арестуют. В 1929 он году тайно уехал из Дагестана. В день отъезда Магомедмирза отправил в Москву своего извозчика Магомеда Исаева из Кутиша и сказал ему: «Когда доедешь до Ростова, отправь в Махачкалу телеграмму: «Я, Магомедмирза Мавраев, еду в Москву и доехал до Ростова. Такую же телеграмму отправь когда доедешь до Курска, Тулы». Магомед Исаев аккуратно исполнил поручение. А сам Магомедмирза в тот же день поехал в Баку с намерением добраться до Турции или Ирана. Но пересечь границу ему не удалось, и он вынужден был уехать в Среднюю Азию. Вначале он жил в городе Андижане под именем своего бывшего извозчика Исаева Магомеда из Кутиша и работал рабочим, потом – мастером на лесопильном заводе. Через два года он переселился в г. Акмолинск (ныне – Целиноград). Здесь он женился на татарке, открыл мастерскую по ремонту бытовых приборов. В 1934 году его старший сын Магомедали тоже переселился в Казахстан и стал жить в городе Чарджоу.
Его сыновья в течение 28 лет не имели никаких сведений о своем отце и его местонахождении. И только в 1957 году через возвращающегося из высылки на родину ингуша они получили долгожданную весть о нем. В том же 1957 году братья – Магомедали, Анвар-бег и Нияз-бег – поехали в Акмолинск, нашли своего отца и попытались уговорить его переехать к старшему сыну Магомедали, но он не согласился.
Уже будучи в преклонном возрасте Мавраев хотел вернуться домой, чтобы быть погребенным в родной земле. В 1960 году он обратился в советские и партийные органы с просьбой разрешить ему вернуться в Дагестан, но не получил ответа. В последние годы жизни Мавраев потерял зрение, однако не утратил своего мастерства. В 1960-х годах в Акмолинск для местной типографии привезли немецкое типографическое оборудование, и в городе не оказалось человека, который смог бы наладить его. Тогда кто-то вспомнил о бывшем владельце типографии дагестанце Мавраеве, его привели, и он, слепой, на ощупь наладил оборудование и пустил типографию в ход.
Там же в Акмолинске в Казахстане в 1964 году в возрасте 86 лет он скончался и был похоронен на чужбине.
Так, один из видных просветителей Северного Кавказа повторил судьбу сотни тысяч соотечественников той эпохи. Его соратник Абусупьян Акаев был репрессирован в 1929-м, и реабилитирован лишь в 1960 году.