Разные стороны многогранной звезды

Наша первая встреча с заслуженным художником России, академиком Российской академии художеств Никасом Сафроновым, личностью талантливой и открытой, произошла более пяти лет назад. В сентябре в Дагестанском музее изобразительных искусств открылась его персональная выставка. Дорогой читатель, мы делимся с тобой его интервью, в котором известный художник поделился своими взглядами на жизнь и искусство.

– Пять лет назад мы говорили с вами о возможности вашего приезда в Дагестан, размышляли о том, какие картины хотелось бы написать. Как пришла идея открытия выставки в Махачкале? Что в планах посетить, увидеть?
– Видите ли, для меня Махачкала – это не точка на географической карте, не какое-то место, где есть, что посмотреть, а прежде всего люди, мои зрители, те, для кого я пишу. И как только я понял, что в Махачкале меня любят и ждут, я уже знал, что моя выставка здесь состоится, а остальное – дело техники. Инициатором ее проведения был Глава Республики Дагестан Рамазан Абдулатипов, он и поддержал выставку. Понадобилось определенное время, чтобы эти планы воплотились, потребовались усилия людей, спасибо им за это, и вот, к счастью, все получилось.
Я покажу махачкалинцам свои работы и с удовольствием посмотрю то, что покажут мне они. Люди ведь знают свой город лучше любых гидов и путеводителей. Я надеюсь увидеть подлинное биение жизни, не туристическую лакировочную сторону, а настоящее, то, что ценят те, кто здесь родился и прожил жизнь. Мне интересно, куда они ходят, где черпают духовные силы, что считают уникальным в природе, в архитектуре, в музыке, живописи, чем гордятся. Вот это будет по-настоящему для меня интересно, а главное – это будет правдой.
Кстати, на моей выставке будет также представлена коллекция дизайнерских платьев Светланы Лялиной. Этот уникальный дизайнер использовала мои картины для своих платьев. На мой взгляд, получилось очень оригинально.
– Порой вас причисляют к гламуру больше, чем к искусству. А что думаете вы по этому поводу?
– Если бы я об этом задумывался, я, наверное, был бы другим художником. И, наверно, этот другой я вызывал бы меньше споров. Я рано понял, что известность – это не способ красиво тусоваться, не образ жизни, а возможность решать сложные задачи благодаря тому, что твое слово будет услышано. Жизнь на виду, всеобщее внимание дают мне возможность перенаправить это внимание на тех, кто в нем действительно нуждается, но на кого гламурная публика и не посмотрит.
Так действую не только я, а многие известные люди. У каждого из нас есть любимое дело, свой круг общения, но мы выходим, что называется, в свет, тратим свое время на разные имиджевые проекты, чтобы потом сказать своей аудитории действительно важные вещи. Я постоянно занимаюсь благотворительностью, помогаю и деньгами, и делами, я вижу, что как отдельный художник, пусть даже очень известный и оцененный своими коллегами и критиками, могу сделать гораздо меньше, чем как общественный деятель, известный человек, любимец публики, если хотите.
– Ваши картины не оставляют зрителя равнодушным, рассматривая их, пытаешься прочесть смысл полотна, заложенный художником, в них много мистики. А как вы сами относитесь к эзотерике, фантастике?
– Фантастику и вообще хорошую фантазию я очень уважаю и всегда любил. Ее незаслуженно причисляют к легким и развлекательным жанрам и в литературе, и в кино, и в живописи, но мне кажется, что в хороших ее образцах как раз и раскрывается вся современная философия. Я тоже в своем роде фантаст, мне близок и мистический реализм, и символизм как таковой. Такой жанр помогает мне выразить сложные мысли и идеи.
Я не могу назвать себя мистиком в бытовом смысле, но со мной случались истории, которые иначе как мистическими не назовешь. Это всегда погружает меня в особое состояние, открывается некая новая грань восприятия, и я пытаюсь передать эти свои чувства в картинах. Я думаю, что подобные истории происходят с каждым, просто у меня есть возможность приобщить своих зрителей через картины, к тому, что я пережил, и кажется, что я как-то больше открыт иногда на тонком плане, что вокруг меня больше мистики.
– Пять лет назад вы сказали, что вами написано более
1 000 картин. Сегодня их уже сколько? Что больше интересует Никаса Сафронова и что доставляет радость при написании? Есть любимые темы и картины?
– Я свои полотна не считаю, тем более, что есть работы сложные, потребовавшие много времени, а есть – получившиеся почти случайно и быстро. Что-то, что я считал наброском или загубленным холстом, вдруг в какой-то момент при хорошем оформлении оказывается интересной находкой, становится важной частью моего творчества. Может пройти много лет, и лежавший где-то в углу или на шкафу холст вдруг попадается на глаза, новый взгляд, пара новых дополнительных штрихов – и готово полотно, которое ранее не планировалось. И вот такие вещи вообще учету не поддаются. Тысяча – это своего рода психологический рубеж, я просто понял однажды, что за тысячу уже перевалило.
Мне доставляет радость создание любой картины, даже если это заказ, если работа срочная и нервная, все равно – это мое любимое дело. Я отдыхаю душой, когда их пишу. Люблю менять техники и жанры, не довожу до того, чтобы мне что-то надоело, а постоянно переключаюсь, и работа не приедается. И когда удается раскрыть характер позирующего, уловить настроение и состояние души, я считаю, что достиг цели. Но все время эксплуатировать один и тот же прием, даже в портретах, мне не интересно, я всегда в поиске и новых тем, и новых способов выражения.
– В этом году вы отметили свой юбилей. Оглядываясь назад и смотря вперед, какие главные жизненные этапы вы бы обозначили? Что впереди?
– У всякого состоявшегося человека этапы, в общем, одни и те же. Сначала мы выбираем свой путь, проверяем себя в работе, убеждаемся, что наш выбор верен и другой жизни уже себе не представляем. Я однажды понял, что я – художник, что не хочу и не могу быть никем другим, что я буду писать независимо от того, будут мне за это платить или нет, будут меня хвалить или ругать.
И потом я постепенно становился все большим и большим профессионалом, ведь одного желания, как известно, мало. Мало решить, что ты – художник, нужно достигнуть такого уровня профессионализма, когда можешь выразить все нюансы своих творческих идей. Я много над собой работал, появилась своя аудитория, поклонники, нашел творческих единомышленников, состоялся и, когда стал опытным, начал помогать и другим принимать верные решения, добиваться своих целей.
– На вашем жизненном пути вы встречали много умных, красивых женщин. Какое место в вашей жизни занимает женщина?
– Да, я встречал многих женщин, которые на какое-то время украшали мою жизнь, подняли мое искусство над мирской суетой, открыли для меня новые горизонты. Как это ни звучит банально, но женщины – это действительно совсем другая планета, для мужчин это вечная загадка, вечный поиск, вечный труд. Образ женщины как символ в искусстве всегда был для меня важнейшей темой. Женственность, чистота, жертвенность – без всего этого мир превратился бы в арену постоянной агрессии всех против всех. А без женской красоты и тайны не было бы искусства как такового. Сама мать-природа, которую все мы разгадываем и покоряем неустанно, – главное женское начало, воплотившееся в конкретных женщинах, которых нам повезло видеть рядом с собой.
– Ваша квартира-мастерская напоминает музей, вы очень долго по крупице собирали шедевры искусства от XV до XXI века. Насколько вы комфортно себя чувствуете в ней? Вы получили то, что ожидали?
– Я долго делал свою квартиру не столько для себя, сколько для друзей, детей, почитателей, для того, чтобы иметь возможность собираться вместе, проводить время более комфортно и красиво. Иногда я по несколько месяцев не бываю дома, но всегда стараюсь, чтобы, даже когда я не в Москве, к приходу друзей все было готово – и стол, и елка под Рождество. Я задумывал свою квартиру не как музей, а как дом, где я мог бы устроить всем праздник, развернуть свою экспозицию, дать мастер-класс начинающим художникам. Я не только живу, но, как говорил один булгаковский персонаж, живу и работаю в своем доме. Я потратил много лет на то, чтобы обустроить все по своему вкусу, преодолел массу сложностей, но теперь у меня есть собственный уголок готики, собственный хай-тек, то есть свой «домик на крыше».
– Часто с вашим именем связаны разные толкования и сплетни, впрочем, как с любой публичной персоной. Как вы относитесь к этому?
– Я уже говорил, что публичность всегда имеет отрицательные стороны. Те, кто на виду, получают и любовь, и восторги, и злобу, и негатив. С этим надо тоже смириться, принять как неотъемлемое приложение к имени. Не то, чтобы я не замечал сплетен, не чувствовал иногда даже обиды, когда меня оговаривают, приписывают несуществующие слова и поступки, стараются очернить. Нужно надеяться, что большинство людей все-таки отличают добро от зла, видят то, что я делаю на самом деле, и понимают, какой я человек. Для них я и пишу, и работаю, и даю интервью. Я всегда честен с ними, я сам рассказываю о себе, о своих заблуждениях, промахах, рассказываю для того, чтобы другие не повторяли моих ошибок. Сплетен избежать нельзя, и я не собираюсь запираться в башне из слоновой кости, чтобы ни одно злое слово меня не коснулось. Я просто работаю дальше.

P. S. Наверное, такой грандиозной выставки Махачкала еще не видела. Мы посетили ее в надежде не только проникнуться магической аурой творчества художника, но и провести приятный вечер в компании Никаса. Однако таких желающих оказалось десятки, а то и сотни. Уверены, каждый из них остался под большим впечатлением. До 30 октября у вас есть уникальная возможность увидеть картины Никаса Сафронова воочию в музее ИЗО в Махачкале.